История из реальной жизни №1

Лепесток 1 (из 3).

Много информации о жизни трёх бестий безвозвратно утеряно. Что-то базируется на протоколах английского суда, когда обвиняемые старались избежать петли. Под угрозой виселицы никто не склонен расписывать свои похождения. Но того, что они всё же поведали о себе, и добавили очевидцы (потерпевшие) достаточно, чтобы снимать о жизни Мэри Рид, Энн Бони и Ситцевого Джека приключенческий сериал.

Август 1719 года. Пиратская бригантина атакует английский галеон. Пушечное вооружение у кораблей равное, но пират не собирается затевать артиллерийской дуэли. Капитан пиратского корабля хитёр. Более маневренная и скоростная бригантина пристраивается в кильватер галеона так, что оказывается вне досягаемости бортовых пушек. Это напоминает атаку волка на огромного быка. Умело маневрируя, бригантина «гасит» англичанину ветер, перехватывая его своими парусами. Её скорость от этого не меняется, а вот скорость и без того неуклюжего галеона резко падает. Бригантина быстро приближается. На носу пиратского корабля выдвигаются специальные мостки, нечто вроде абордажных трапов. Англичане пытаются развернуть на корме дополнительные пушки, но с бригантины следует точный залп – её пушки уже установлены на носу, и англичан сметает с кормы картечью. Два ответных ядра не причиняют особых разрушений. Поле боя заволакивает дымом – порох тогда оставлял желать лучшего – но видно, как с пиратского корабля летят «кошки» (специальные крючья на длинных верёвках), намертво стягивая между собой два корабля.

Исход боя должен решить абордаж.

Англичане, между тем, не собираются сдаваться. Галеон отлично вооружён. Англичане тех лет страшные противники. Пехота империи покорила полмира, и на палубе достаточно вооружённых мушкетами солдат. Борт англичан выше. Опасаясь нового залпа картечи, они чуть отступают, ожидая атаки пиратов в мёртвой зоне. Корабли ударяются друг о друга, дым становится гуще, похоже, что на бригантине что-то горит. Затем следует яростный клич пиратов и над трапом вздымается с десяток человеческих фигур. Мушкетёры дают залп, разрывающий тела храбрецов в клочья. Именно в клочья, крови нет, потому как фигуры оказываются чучелами. Далее рассказывает участник схватки с английской стороны.

«Это было ужасно. Мы не успели перезарядить мушкеты. Вся палуба заполнилась пиратами, они дрались как черти. Наши сопротивлялись, но получалось плохо. В центре у них шла ведьма. Настоящая ведьма в красной рубахе и полотняных штанах, я клянусь, что это была ведьма. Никто не мог ей ничего сделать, она косила наших, как траву. Она была рыжей, в руках абордажная сабля, которую она перебрасывала из одной руки в другую, смотря куда надо было нанести удар. Я выстрелил из пистолета, но пуля, наверное, от неё отскочила, потому что я точно попал. Я хорошо стреляю. Это было ужасно. Ведьма зарубила капитана. Наши отступили в носовую часть, и первый помощник сумел снова организовать людей. Пираты вроде как отхлынули, там слишком тесно, чтобы нормально атаковать. Я стоял с самого краю, перезаряжал пистоль, у меня рассыпался порох. И тут эта дьяволица схватила ядро, подожгла фитиль и швырнула его прямо в нас. Солдаты сгрудились очень тесно, многих буквально разорвало на куски. Это было ужасно. Те, кто остался жив, сдались. Я тоже поднял руки. Это был какой-то кошмар. Затем людей согнали на корму. Эта ведьма показала концом окровавленной сабли на молодого лейтенанта, что храбро сражался до самого конца, засмеялась и сказала: «Никому из вас пощады не будет. А тебя я на ночь возьму в каюту. Если останусь довольна, то отпущу. Если нет, отрублю голову. Пойдешь?» Я не знаю, что ответил лейтенант, потому что пираты отвлеклись, заржали, и я прыгнул за борт. Два дня я провел в море, держась за деревянный обломок. А когда уже приготовился отдать Богу душу, меня подобрал случайный корабль».

Рыжеволосой ведьмой, возглавлявшей абордажную команду, была Энн Бонни. Было ей тогда 29 лет.

Урождённая Кормэк, Энн появилась на свет в небольшом городе Кинсэйле, Ирландия, графство Корк. В то время ирландцы были чудовищно бедны. Человек, вдоволь кормивший семью хотя бы хлебом, считался зажиточным. Англичане издевались над покоренной нацией, как только могли. Жизнь на Зеленом острове была тяжелой.

Может, поэтому так много ирландских матросов становилось пиратами?

Энн, наверное, повезло. Её семья была богата, хоть и жила в глухой провинции. Даже по современным меркам богата – отцом Энн был молодой, преуспевающий адвокат. И еды, и нарядов в доме было достаточно. Вот только по строгим церковным канонам того времени, отец Энн был как бы и не совсем её отец. То, что она была его дочерью, его любимой дочерью, его единственной дочерью, всего этого было недостаточно.

Энн Кормэк была незаконнорожденной.

Жизнь молодого адвоката не заладилась с самого начала во всем, кроме денег. В браке он оказался несчастлив. Жена Уильяма Кормэка не могла иметь детей, но вовсе не собиралась давать свободу богатому супругу. Подозревая его в измене с симпатичной служанкой, она придумала и воплотила целый план.

Миссис Кормэк дождалась отъезда мужа – у того были дела в соседнем городе, помахала отъезжавшему дилижансу платочком и вернулась домой. Молодая служанка была тут же уволена. Её чуть ли не силой выдворили из города с тем, чтобы она не могла предупредить адвоката. Миссис Кормэк спрятала в доме троих свидетелей (по тогдашним законом хватило бы двух, но решила подстраховаться), дождалась вечера и улеглась в кровать. Вот только не в свою, а служанки.

Уильям должен был вернуться очень поздно.

Так оно и случилось. Адвокат тихо открыл двери – видимо, заботился о сне любимой жены, и так же тихо разулся. Скорее всего, он настолько не хотел её тревожить, что и спать отправился к служанке. Нашёптывая что-то ласковое, улёгся в тёплую постель, а тут… миссис Кормэк. Какая приятная неожиданность!

И три свидетеля с протоколом.

Это был не просто скандал. Это был самый большой скандал в городе. Нравы в патриархальной Ирландии были строгими. Мораль восторжествовала, и Уильям сел.

Правда, ненадолго. В самом деле, кому и когда удавалось надолго посадить адвоката? Уже то, что он провел за решёткой хоть какое-то время, можно записать в актив его разгневанной жене.

Бывший арестант ушёл к служанке. Вскоре у них рождается Энн. Девочка растет в атмосфере непрерывного скандала, ирландское общество категорически отторгает любовников. Оформить новый брак не получается.

Они принимают решение бросить всё и уехать в Новый Свет.

Это непросто, но Уильям упрям. Молодые уходят в новую жизнь нового континента. Далее корабль, показавшийся маленькой Энн сказочным – дома её дразнили и обижали так, что нельзя было показаться на улицу. Несколько недель в море, и… Уильям обосновался в Чарльстоне, Южная Каролина. Здесь наш адвокат оформил новый брак, и прикупил плантацию. Особняк в староанглийском стиле, слуги, лошади, чёрные рабы и хлопок.

Именно там росла наша юная леди.

Характер у неё был скверный. Впрочем, кого в детстве травили, по настоящему травили, тот способен понять эти вспышки ярости. И добавьте к этому ирландскую кровь.

Девочку баловали, как только возможно баловать единственное дитя. Деньги в доме не считали. Это вконец испортило Энн, которая, видимо, решила, что ей всё позволено. Сначала маленького чертенка прощали, помятуя о тяжёлом детстве, затем закрывали глаза на всё более опасные шалости, затем… Именно в Каролине она научилась драться. Истинной леди в ответ на дерзости мужчин следует промолчать, оскорбиться… Наконец, уйти, всем своим видом демонстрируя возмущение. Рыжеволосая красавица ничего не демонстрировала, хотя заигрываний было предостаточно. Энн могла ответить на поцелуй – в тех редких случаях, когда парень ей нравился – или закатить плюху, от которой обидчик слетал с ног. И это не преувеличение. Сила удара умножалась на его точность, резкость и неожиданность. Зафиксирован случай, когда ущипнувший её юноша неделю провалялся в больнице от одного-единственного тумака.

Дома Энн называли «тигрёнок».

Затем у «тигрёнка» прорезались когти. Сначала она ударила ножом строптивую служанку. Та была англичанкой, уже достаточно, чтобы вызвать неприязнь истинной ирландки. К тому же девушка попыталась стянуть одну из безделушек Энн. Естественно, та решила её зарезать. Англичанка отделалась визгом и болезненными царапинами. Отец пожурил свою девочку. Возможно за то, что не довела дело до конца. Англичанку уволили, выписав ей денежку на лечение, и дело замяли. Впрочем, особых нареканий поступок Энн не вызвал. К ней приставили нового слугу. И снова это был англичанин – адвокату нравилось держать слуг именно этой национальности, но теперь отец принял меры предосторожности. Чтобы исключить возможность плотского греха – шестнадцать лет опасный возраст – слугу выбрали из пожилых. Естественно, такой старик не мог понравиться молоденькой девушке.

И на этот раз она зарезала его как положено.

Впрочем, Энн объяснила папе, что дедушка был сексуальный маньяк. Или что-то в этом роде. Или, наоборот, не очень сексуальный маньяк. В общем, ей показалось, что он как-то странно на неё поглядывал.

Нравы на Юге были свободны, пираты часто сбывали в Чарльстоне награбленный товар, пользуясь искренней приязнью окружающих – начиная от владельцев верфей и складов и заканчивая портовыми бродягами, которым перепадала выпивка. Но резать белых людей без причины – это могло окончиться не только тюрьмой, но и виселицей. На этот раз понадобились все связи отца и значительная часть его состояния, чтобы замять дело. Слуг для Энн более не нанимали. И экономия, и наказание. Да и не шел никто в услужение к бедной девочке. У неё уже начала складываться дурная репутация. Англичане, те вообще из дома поувольнялись.

Отец серьёзно поговорил с Энн, порекомендовав ей остепениться и покончить с шалостями. Более её никто прощать не будет. Энн прочувствовала слова отца и с шалостями решила покончить.

Теперь она закусила удила всерьёз. А всё, что девочка творила раньше, показалось отцу забавными глупостями.

Теперь в ней взыграла плоть.

Энн пошла по портовым кабакам. Не по рукам, к ней прикоснуться лишний раз боялись, а именно по кабакам, в поисках подходящего лихого парня. Поменяв несколько любовников – есть информация, что она всё же не убивала их на прощание, Энн остановила свой выбор на Джеймсе Бонни. Именно он стал счастливым обладателем рыжего сокровища.

Джеймс был простым матросом, бывшим пиратом, прощённым по амнистии. Он, видимо, решил, что добряк папаша отвалит зятю половину своих деньжат. Адвокат, однако, именно так все и понял, и венчаться молодым категорически запретил. Без согласия отца венчание могло быть только тайным. Разумеется, оно тут же состоялось. А наутро счастливые новобрачные пришли к папе.

Мол, прости, дорогой. Мы тут поживём. И пора делиться.

Папа Энн тоже был ирландцем. Он почему-то не кинулся зятю на грудь, а наоборот, спустил того с лестницы. Далее состоялся семейный разговор с некоторыми придирками в адрес бедной девочки. Папа чётко обозначил направление, по которому молодым следует убираться из дома. Торопится не обязательно. Можно подождать, пока отвяжут собак.

В общем, молодые еле унесли ноги.

Впрочем, надо отдать должное отцовским чувствам Уильяма. Собаки, которыми травили провинившихся негров, сожрали бы только Джеймса. Папа искренне считал, что для дочки так будет лучше.

И пожалуй, её папа был прав.

Как бы то ни было, а Энн и Джеймс Бонни покинули Южную Каролину и бежали в Новый Провиденс, на Багамах, где гуляла пиратская вольница. Нечто вроде современного Монте-Карло, где принимали любые ставки. В том числе и жизнь.